Борьба за доступ к архивным данным

Писатель Михаил Золотоносов занимается изучением архивных материалов. Когда исследователь Золотоносов М. запросил в Центральном государственном архиве литературы и искусства личное дело писателя Мирошниченко Г. И., ЦГАЛИ ограничил доступ к материалам дела, закрыв конвертом один лист из личного дела писателя Г. И. Мирошниченко, ссылаясь на охрану личной тайны.

Золотоносов обратился в Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга с заявлением о признании незаконным решения Санкт-Петербургского ЦГАЛИ.

Это был первый случай в российской истории, когда пользователь архива подал в суд подобное заявление.

В ответ на указанное обращение Золотоносова ЦГАЛИ СПб дал ответ, в котором указал, что сведения, содержащиеся на листе, скрытом конвертом, являются сведениями о личной и семейной тайне гражданина, его частной жизни и не подлежат оглашению до истечения 75-летнего срока, исходя из даты образования документа в данном случае не ранее 2040 года.

Доступ к вышеуказанному документу до окончания срока возможен только при наличии письменного нотариально заверенного разрешения от наследников Мирошниченко Г.И.

Суд, рассмотрев в судебном заседании содержание листа, скрытого конвертом, личного дела писателя Мирошниченко Г.И., установил, что запрашиваемый Золотоносовым документ, находящийся на данном листе личного дела писателя Мирошниченко Г.И., является характеристикой на Мирошниченко Г.И.

Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга отказал Золотоносову Михаилу в удовлетворении его требований о признании незаконным решения ЦГАЛИ СПб.

После чего писатель подал кассационную жалобу в Судебную коллегию по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда. В ходе разбирательства Судебная коллегия пришла к выводу, что Золотоносов не доказал факта нарушения своих прав и вынесла определение оставить без изменения решение Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга, а кассационную жалобу Золотоносова — без удовлетворения.

Аналогичная ситуация возникла у исследователя и с другими архивными материалами, к ним тоже был ограничен доступ сотрудниками ЦГАИПД — это бывший партархив. Михаил Золотоносов проиграл судебную тяжбу по этому вопросу в Смольнинском районом суде, что было им вполне ожидаемо, как впрочем и оставленная без удовлетворения его апелляционная жалоба на решение Смольнинского суда, которую он подавал в Судебную коллегию по гражданским делам.

Но не смотря на это, он снова подал заявление в суд, так как Михаил считает необходимым создание судебной практики по данным вопросам и кроме того, только во время судебных заседаний выясняются детали работы архивов, обычно скрываемые.

Так примерно из 4,16 млн. дел, хранящихся в ЦГАИПД, около 75% продолжают оставаться секретными. По закону «О гос. тайне» рассекречивание производится через 30 лет после создания дела. Между тем в архиве лежат дела и 1940-х — 1960-х, и более ранние, которые не рассекречены. Казалось бы, что рассекречивание должно производиться автоматически: прошло 30 лет — и дело выдается. Однако на практике для рассекречивания надо подавать заявление в комиссию при губернаторе СПб по рассекречиванию, она принимает решение в течение 4 — 6 месяцев, может рассекретить, а может и нет, потом решение утверждает губернатор. Работают чиновники из комиссии очень неторопливо. Даже если дело несекретное или рассекреченное по заявлению пользователя, еще не факт, что его выдадут вообще или дадут смотреть в полном объеме. Для реализации этих ограничений архив пользуется понятием «личной, семейной тайны».

В исковом заявлении в суд Михаил Золотоносов указывал, что среди заказанных им в течение 2010 — 2011 гг. архивных дел 3 дела ему не выдали целиком, а в 33 делах было закрыто в общей сложности около 220 листов. В 33 из 36 случаев речь шла о партийных собраниях или заседаниях партбюро. По этой причине Михаил Золотоносов считает, что все сведения, которые оглашались на партсобраниях, могли быть тогда — в советское время — партийной тайной, но не могли быть личной тайной. Ибо личная тайна может содержаться только в личных письмах, дневниках и т. п. документах. Исследователь Золотоносов М. считает, что работники ЦГАИПД произвольно вдруг что-то решают закрыть. По его мнению, это не проявление некомпетентности — это следствие того, что никто не может определить, что такое личная тайна. На самом деле, по мнению Золотоносова, работники архива прячут вообще не личную тайну, а практически любую негативную, компрометирующую информацию, которую им удается заметить. Зачем они это делают, если идет речь о стенограммах собраний, на которых присутствовало по 200 — 600 человек? Исследователь Михаил Золотоносов считает, что если волюнтаристские решения архива, рассматривать как инструмент современной цензуры, изолирующей от исследователей историческую информацию, то с учетом используемой судебной техники можно сказать, что суд в эту систему цензуры встроен как необходимая часть.